мой иск что мир несовершенен в нём правят жадность злость и месть ответчик снова не явился он есть?(с) Типичный Бальзак, ЛВЭФ
Суррогат
Автор: Seraphim Braginsky
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Пэйринг или персонажи: Франциск/Артур(Франция/Англия)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Фантастика, Психология, AU, Любовь/Ненависть
Предупреждения: Кинк, UST
Размер: планируется Мини
Статус: в процессе
Описание: Франциск богат, красив и популярен. У него есть все и в тоже время нет ничего кроме глухого одиночества. Он решает, что "суррогат" - идеальная искусственно созданная кукла - скрасит его жизнь, но потом он встречает раздражающего юношу, который выглядит точно так, как заказанная им кукла.
Читать на фикбуке ficbook.net/readfic/4798499
Пролог. Луна и Пьер
читать дальшеФранциск не знает, когда к нему пришла эта идея. Возможно, на его тридцатый день рождения, который он отметил с бокалом вина и холодно улыбающейся ему Луной, чье торжественное бледное сияние, словно нежная любовница, ласкало его ночью, когда он в полном одиночестве стоял в своих бесконечных апартаментах на сто сорок восьмом этаже Пятигранной Башни. В этом шедевре из стекла и стали жили избранные, любимцы и баловни судьбы, победители этой жизни, те, кто поднялся на вершину социальной ступени.
Иногда Франциск думал, что они хотят уподобиться богам на Олимпе и подняться как можно выше к небу, чтобы презрительно взирать на простых смертных. Возможно, в этом были и более прозаические мотивы — на такой высоте воздух был чище, не пропитанный смогом заводов и фабрик, а еще открывался чудесный вид на пульсирующий жизнью город. Тем не менее все чаще Бонфуа на ум приходило сравнение с вавилонской башней, которая стала началом конца.
Может, он первый почувствовал это. Начало крушения.
«Словно крыса на корабле», — с едкой самоиронией подумал Франциск.
А может, он единственный здесь страдал, избегая многочисленных вечеринок элиты, куда его настойчиво звали старые приятели, но, видит Бог, он уже смотреть не мог на эти примерзшие лицемерные улыбки, которые были не более натуральны, чем дешевая гомогенная еда из супермаркетов эконом-класса.
Сейчас он снова стоял у прозрачной стены, благодаря которой все помещение заливал призрачный свет, и снова его единственной компанией был мрачноватый в своей красоте белый диск. Разумеется, он не был абсолютно белым, но Франциску упорно вместо луны виделся горящий светильник, озаряющий неестественным светом искусственный пластиковый мирок с такими же искусственными людьми, полными фальшивок вместо мечтаний, и с тикающим механизмом вместо бьющегося в груди сердца.
Да и разве могло быть иначе в этом веке синтетического Бога? Когда пластмасса заменила дерево, а железо — плоть. Еще немного и всех людей вытеснят андроиды. Это было бы правильно, или скорее логично, так как само понятие правильности давно кануло в Лету, ведь в этом стерильно-идеальном мире не место живым (пока еще), а потому несовершенным созданиям.
Такие мысли, меланхоличные, а иногда едко-злые или же полные затаенного отчаянья, снедали Франциска все чаще. Он все еще был довольно молод, хотя и не мог назвать себя юношей, но этот цинизм правящей элиты, ее потребительское отношение ко всему и к самим себе в том числе, все-таки отравил его. Бонфуа готов был признать это, максимализм и надежды, которые бередят сердце в юности, оставили его, но воспоминания о них еще теплились в сердце, и именно эти отзвуки прошлого не давали ему спать по ночам, когда глухое одиночество ощущалось особенно сильно.
Он бы презирал себя, если мог. Но, кажется, в сердце не осталось сил и на это.
А ведь когда-то он тоже мечтал о любви.
Сейчас это слово почти не употребляли. Как будто оно стало чем-то оскорбительным. Как звонкая пощечина по идеальному истерзанному пластикой лицу высшего света, которое не терпело даже тени искренности, ведь от нее остаются морщины.
Француз поморщился и отошел от стеклянной стены. Кровать бесшумно прогнулась под его весом, холодная и пустая. Он бы, конечно, мог завести себе любовницу или любовника. Какую-нибудь идеально вылепленную девицу с неестественно упругой грудью и перегидрольно-белокурыми волосами. Которая бы улыбалась тщательно выверенной улыбкой со слишком белыми зубами. Вообще-то у Франциска была одна такая года два назад. Как ее звали, он не помнил, но после нее постель была все такая же холодная, как будто ее тело не оставляло тепла, как кусок пластика — идеальная кожа без единой родинки, шрама или волоса. А запах ее духов испарялся так же быстро, будто его всасывал обескровленный кондиционирующей системой воздух. И он снова оставался наедине с пустотой.
Мини-андроид шарообразной формы с квадратным экраном, на котором наподобие глаз мигали два синих огонька, показал ему время — три часа ночи. Или это уже считать за утро?.. Взгляд скользнул с металлического хромированного бока андроида на светящийся в темноте белый картонный квадратик. Точно, он ведь вчера на семнадцатом этаже в спортивном зале встретил давнего знакомого, с которым учился в колледже. Иван, с привычной ему пугающей улыбкой, поприветствовал его, крепко пожав руку.
По мнению Бонфуа, Иван был одним из немногих наиболее искренних людей, хотя бы потому, что не пытался никому понравиться и не стремился перекроить себе лицо лишь по причине того, что в этом сезоне в моде прямой нос. Тем более диссонирующим фактом было то, что работал он в генно-инженерной лаборатории. Впрочем, за чашкой синтезированного кофе, а другого тут было не сыскать, Иван поведал, что давно уже работает на частную компанию, создающую суррогаты.
О них Бонфуа слышал давно, парочку даже видел. Когда он еще посещал те самые светские вечера, одно время вошло в моду приводить своих «питомцев». Именно это слово, имеющее по мнению Франциска несколько мерзостный оттенок в таком контексте, использовали тогда сливки общества. Мерзостным оно было потому, что эти самые «суррогаты» внешне были неотличимы от живых людей. Стоили они, правда, весьма недешево, так что даже в высших кругах не все могли позволить себе это удовольствие.
Сначала Франциск не понимал, зачем их вообще создают. Неужели люди не чувствуют дискомфорт в компании этих существ? Эффект зловещей долины?* Не ревнуют ли к синтетическому совершенству, вечно молодому и прекрасному? С другой стороны, соблазн иметь в своем распоряжении такое существо был велик.
Иван тогда оставил ему свою визитку и напоследок бросил, что если Франциск все же надумает, то он, Иван, создаст ему лучший образец. Бонфуа тогда только отшутился, думая, что уж кто-кто, а он не опустится до того, чтобы прятаться от одиночества в объятиях пластмассы.
И вот он сидит на постели и гипнотизирует взглядом кусок картона, а телефонный номер уже отпечатался в мозгу, как раскаленное клеймо. Часы показали четыре утра. Однако, как быстро сжирают время душевные метания.
Андроид мигнул глазками-огоньками и спросил металлически бесполым голосом:
— Хозяин?
В этих металлических звуках будто бы даже проскользнула вопросительная интонация. Иногда Францу казалось, что эти железные малыши куда более человечны, чем его соседи.
— Принеси трубку.
Андроид почти бесшумно проехал по имитирующему паркет полу, который недовольно мигнул, на секунду став черно-белой кафельной плиткой, но потом снова вернулся к первоначальным настройкам, и спустя минуту вернулся уже с трубкой в маленьких лапках-клешнях, выдвинувшихся по бокам. Он остановился у самых ног Бонфуа и выжидательно застыл. Франциск, забрав трубку, тем не менее не торопился набрать номер, а задумчиво смотрел на маленького сожителя.
— У тебя есть имя?
— Имя? — кажется, вопрос поставил андроида в тупик. На маленьком экране замигали разные символы, что всегда указывало на то, что машина испытывает чувство сродни недоумению.
— Ну, там… эм, серийный номер?
— Серийный номер PR-A501.
— Пэ Эр, значит… — Франциск, сам не зная зачем, наклонился и погладил металлический корпус андроида. — Я буду звать тебя Пьер.
Андроид снова замигал экраном, но Франциску показалось, что выглядел он довольным, насколько это возможно было для существа с полным отсутствием мимики.
— Хозяин будет звонить?
Франциск удивленно посмотрел на зажатую в пальцах трубку и моргнул. Он уже забыл о своем странном желании позвонить Ивану, и сейчас эта идея перестала казаться такой уж блестящей, но еще страшнее казалась мысль о том сосущем чувстве одиночества в этой огромной квартире. О залитой лунным светом постели и тревожных снах.
Андроид, казалось, внимательно наблюдал за ним мигающими синими огоньками.
— Да, я сам отнесу трубку. Можешь уйти в спящий режим.
Андроид молча отъехал на свое законное место за тумбочкой. Экран его погас.
Франциск, поколебавшись, набрал выученный наизусть номер, ощущая непонятно отчего стеснение в груди. Будто сердце тревожно сдавило меж ребер, а потом — услышав прохладный, но лишенный всяческой сонливости голос Ивана, — бешено заколотилось, почти оглушая Франциска этим бьющим набатом звуком. Он закусил губу и, собравшись с силами, выдохнул.
— Я хочу заказать у тебя куклу.
Примечания:
*Эффект «зловещей долины» (англ. uncanny valley) — гипотеза, по которой робот или другой объект, выглядящий или действующий примерно как человек (но не точно так, как настоящий), вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей.
Подробнее тут
ru.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D0%BB%D0%BE%D0%B2%...
Автор: Seraphim Braginsky
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Пэйринг или персонажи: Франциск/Артур(Франция/Англия)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Фантастика, Психология, AU, Любовь/Ненависть
Предупреждения: Кинк, UST
Размер: планируется Мини
Статус: в процессе
Описание: Франциск богат, красив и популярен. У него есть все и в тоже время нет ничего кроме глухого одиночества. Он решает, что "суррогат" - идеальная искусственно созданная кукла - скрасит его жизнь, но потом он встречает раздражающего юношу, который выглядит точно так, как заказанная им кукла.
Читать на фикбуке ficbook.net/readfic/4798499
Пролог. Луна и Пьер
читать дальшеФранциск не знает, когда к нему пришла эта идея. Возможно, на его тридцатый день рождения, который он отметил с бокалом вина и холодно улыбающейся ему Луной, чье торжественное бледное сияние, словно нежная любовница, ласкало его ночью, когда он в полном одиночестве стоял в своих бесконечных апартаментах на сто сорок восьмом этаже Пятигранной Башни. В этом шедевре из стекла и стали жили избранные, любимцы и баловни судьбы, победители этой жизни, те, кто поднялся на вершину социальной ступени.
Иногда Франциск думал, что они хотят уподобиться богам на Олимпе и подняться как можно выше к небу, чтобы презрительно взирать на простых смертных. Возможно, в этом были и более прозаические мотивы — на такой высоте воздух был чище, не пропитанный смогом заводов и фабрик, а еще открывался чудесный вид на пульсирующий жизнью город. Тем не менее все чаще Бонфуа на ум приходило сравнение с вавилонской башней, которая стала началом конца.
Может, он первый почувствовал это. Начало крушения.
«Словно крыса на корабле», — с едкой самоиронией подумал Франциск.
А может, он единственный здесь страдал, избегая многочисленных вечеринок элиты, куда его настойчиво звали старые приятели, но, видит Бог, он уже смотреть не мог на эти примерзшие лицемерные улыбки, которые были не более натуральны, чем дешевая гомогенная еда из супермаркетов эконом-класса.
Сейчас он снова стоял у прозрачной стены, благодаря которой все помещение заливал призрачный свет, и снова его единственной компанией был мрачноватый в своей красоте белый диск. Разумеется, он не был абсолютно белым, но Франциску упорно вместо луны виделся горящий светильник, озаряющий неестественным светом искусственный пластиковый мирок с такими же искусственными людьми, полными фальшивок вместо мечтаний, и с тикающим механизмом вместо бьющегося в груди сердца.
Да и разве могло быть иначе в этом веке синтетического Бога? Когда пластмасса заменила дерево, а железо — плоть. Еще немного и всех людей вытеснят андроиды. Это было бы правильно, или скорее логично, так как само понятие правильности давно кануло в Лету, ведь в этом стерильно-идеальном мире не место живым (пока еще), а потому несовершенным созданиям.
Такие мысли, меланхоличные, а иногда едко-злые или же полные затаенного отчаянья, снедали Франциска все чаще. Он все еще был довольно молод, хотя и не мог назвать себя юношей, но этот цинизм правящей элиты, ее потребительское отношение ко всему и к самим себе в том числе, все-таки отравил его. Бонфуа готов был признать это, максимализм и надежды, которые бередят сердце в юности, оставили его, но воспоминания о них еще теплились в сердце, и именно эти отзвуки прошлого не давали ему спать по ночам, когда глухое одиночество ощущалось особенно сильно.
Он бы презирал себя, если мог. Но, кажется, в сердце не осталось сил и на это.
А ведь когда-то он тоже мечтал о любви.
Сейчас это слово почти не употребляли. Как будто оно стало чем-то оскорбительным. Как звонкая пощечина по идеальному истерзанному пластикой лицу высшего света, которое не терпело даже тени искренности, ведь от нее остаются морщины.
Француз поморщился и отошел от стеклянной стены. Кровать бесшумно прогнулась под его весом, холодная и пустая. Он бы, конечно, мог завести себе любовницу или любовника. Какую-нибудь идеально вылепленную девицу с неестественно упругой грудью и перегидрольно-белокурыми волосами. Которая бы улыбалась тщательно выверенной улыбкой со слишком белыми зубами. Вообще-то у Франциска была одна такая года два назад. Как ее звали, он не помнил, но после нее постель была все такая же холодная, как будто ее тело не оставляло тепла, как кусок пластика — идеальная кожа без единой родинки, шрама или волоса. А запах ее духов испарялся так же быстро, будто его всасывал обескровленный кондиционирующей системой воздух. И он снова оставался наедине с пустотой.
Мини-андроид шарообразной формы с квадратным экраном, на котором наподобие глаз мигали два синих огонька, показал ему время — три часа ночи. Или это уже считать за утро?.. Взгляд скользнул с металлического хромированного бока андроида на светящийся в темноте белый картонный квадратик. Точно, он ведь вчера на семнадцатом этаже в спортивном зале встретил давнего знакомого, с которым учился в колледже. Иван, с привычной ему пугающей улыбкой, поприветствовал его, крепко пожав руку.
По мнению Бонфуа, Иван был одним из немногих наиболее искренних людей, хотя бы потому, что не пытался никому понравиться и не стремился перекроить себе лицо лишь по причине того, что в этом сезоне в моде прямой нос. Тем более диссонирующим фактом было то, что работал он в генно-инженерной лаборатории. Впрочем, за чашкой синтезированного кофе, а другого тут было не сыскать, Иван поведал, что давно уже работает на частную компанию, создающую суррогаты.
О них Бонфуа слышал давно, парочку даже видел. Когда он еще посещал те самые светские вечера, одно время вошло в моду приводить своих «питомцев». Именно это слово, имеющее по мнению Франциска несколько мерзостный оттенок в таком контексте, использовали тогда сливки общества. Мерзостным оно было потому, что эти самые «суррогаты» внешне были неотличимы от живых людей. Стоили они, правда, весьма недешево, так что даже в высших кругах не все могли позволить себе это удовольствие.
Сначала Франциск не понимал, зачем их вообще создают. Неужели люди не чувствуют дискомфорт в компании этих существ? Эффект зловещей долины?* Не ревнуют ли к синтетическому совершенству, вечно молодому и прекрасному? С другой стороны, соблазн иметь в своем распоряжении такое существо был велик.
Иван тогда оставил ему свою визитку и напоследок бросил, что если Франциск все же надумает, то он, Иван, создаст ему лучший образец. Бонфуа тогда только отшутился, думая, что уж кто-кто, а он не опустится до того, чтобы прятаться от одиночества в объятиях пластмассы.
И вот он сидит на постели и гипнотизирует взглядом кусок картона, а телефонный номер уже отпечатался в мозгу, как раскаленное клеймо. Часы показали четыре утра. Однако, как быстро сжирают время душевные метания.
Андроид мигнул глазками-огоньками и спросил металлически бесполым голосом:
— Хозяин?
В этих металлических звуках будто бы даже проскользнула вопросительная интонация. Иногда Францу казалось, что эти железные малыши куда более человечны, чем его соседи.
— Принеси трубку.
Андроид почти бесшумно проехал по имитирующему паркет полу, который недовольно мигнул, на секунду став черно-белой кафельной плиткой, но потом снова вернулся к первоначальным настройкам, и спустя минуту вернулся уже с трубкой в маленьких лапках-клешнях, выдвинувшихся по бокам. Он остановился у самых ног Бонфуа и выжидательно застыл. Франциск, забрав трубку, тем не менее не торопился набрать номер, а задумчиво смотрел на маленького сожителя.
— У тебя есть имя?
— Имя? — кажется, вопрос поставил андроида в тупик. На маленьком экране замигали разные символы, что всегда указывало на то, что машина испытывает чувство сродни недоумению.
— Ну, там… эм, серийный номер?
— Серийный номер PR-A501.
— Пэ Эр, значит… — Франциск, сам не зная зачем, наклонился и погладил металлический корпус андроида. — Я буду звать тебя Пьер.
Андроид снова замигал экраном, но Франциску показалось, что выглядел он довольным, насколько это возможно было для существа с полным отсутствием мимики.
— Хозяин будет звонить?
Франциск удивленно посмотрел на зажатую в пальцах трубку и моргнул. Он уже забыл о своем странном желании позвонить Ивану, и сейчас эта идея перестала казаться такой уж блестящей, но еще страшнее казалась мысль о том сосущем чувстве одиночества в этой огромной квартире. О залитой лунным светом постели и тревожных снах.
Андроид, казалось, внимательно наблюдал за ним мигающими синими огоньками.
— Да, я сам отнесу трубку. Можешь уйти в спящий режим.
Андроид молча отъехал на свое законное место за тумбочкой. Экран его погас.
Франциск, поколебавшись, набрал выученный наизусть номер, ощущая непонятно отчего стеснение в груди. Будто сердце тревожно сдавило меж ребер, а потом — услышав прохладный, но лишенный всяческой сонливости голос Ивана, — бешено заколотилось, почти оглушая Франциска этим бьющим набатом звуком. Он закусил губу и, собравшись с силами, выдохнул.
— Я хочу заказать у тебя куклу.
Примечания:
*Эффект «зловещей долины» (англ. uncanny valley) — гипотеза, по которой робот или другой объект, выглядящий или действующий примерно как человек (но не точно так, как настоящий), вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей.
Подробнее тут
ru.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D0%BB%D0%BE%D0%B2%...
@темы: Франция/Англия, фанфик, Моя писанина, Яой(слеш), Суррогат, Hetalia Axis Powers