мой иск что мир несовершенен в нём правят жадность злость и месть ответчик снова не явился он есть?(с) Типичный Бальзак, ЛВЭФ
Автор: Dafna Cullen
Беты (редакторы): sad_blood_prince
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Пэйринг или персонажи: Гилберт/Иван(Пруссия/Россия), Николай/Иван(male!Беларусь/Россия), тонкими намеками Франциск/Артур
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Драма, Детектив, Экшн (action), Психология, Даркфик, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие, Нецензурная лексика
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе.
Описание:
Иван молодой и успешный писатель, его детективные истории наполнены леденящими кровь описаниями изощренных убийств. В городе появляется маньяк убивающий точно так, как описано в книгах, а Ивана мучают реалистичные сновидения в которых он видит эти убийства. Гилберт офицер полиции, которого официально приставили охранять Ивана, а неофициально "пасти", потому как он главный подозреваемый. А Иван уже и сам начинает сомневаться в своей невиновности...
Посвящение:
Тебе, мой пельмешек
Публикация на других ресурсах:
с моего разрешения
Примечания автора:
Я замутил детектив с расчлененкой. Я молодец.
Пролог. Новая жертва
читать дальшеКровь. Повсюду кровь. Она вязкая и густая, лениво, будто нехотя вытекает из рваной раны, распускается на асфальте алым цветком. Металлический запах забивается в ноздри, проникает под кожу, как паразит. Эта кровь еще хранит отголоски жизни, она теплая как парное молоко, и такая же восхитительная на вкус. Ее терпкий аромат ложится последним штрихом на этом этюде.
Идеально.
Тело лежит в неестественной позе, как поломанная кукла. Глаза мертвеца холодные и пустые, такие обычно бывают у дохлой рыбы, как будто подернутые белесой пленкой. На лице застыла гримаса ужаса. Говорят, после смерти черты лица меняются, разглаживаются, становятся мягче, как будто человек с жизнью отпускает все свои страхи и тревоги. Что за ерунда. Мужчина брезгливо осмотрел распростертое на земле тело. Сейчас он чувствовал злорадное удовлетворение. Просто еще один кусок мяса, что еще час назад был человеком. Ну хоть на что-то ты сгодился.
Гордись.
Как хрупка человеческая жизнь. Люди как тараканы: они живут, копошатся, плодятся. Омерзительно. Большинство из них даже не достойно того, чтобы умереть красиво. Пусть будут благодарны, что он сделал из них произведение искусства. Вложил душу, превратив эти жалкие искалеченные тела в нечто возвышенное.
И все же в этот раз вышло не так хорошо как в прошлый. Наверное, этот мусор настолько жалкий, что даже мое искусство не способно его возвысить. Жаль. Но ничего, я думаю ему все равно понравится...
***
Иван проснулся от уже ставшего привычным чувства падения. Как будто проваливаешься в бездну, тонешь в зыбучих песках. Он уже и не помнил, когда спал нормально в последний раз. Стоило закрыть глаза, как в сознании всплывали чудовищные видения искалеченных тел. Трупы, страшно изломанные, с застывшими на лицах гримасами ужаса, они напоминали марионеток, чьи веревки, закрепленные на пальцах кукловода, были безжалостно разрезаны, и куклы осели грудой мусора.
На языке осел омерзительный привкус горечи. Он как будто все еще был там, на пустынной улице. Стоял над тем, что было когда-то живым человеком, и ощущал ликование. Восторг. И эти чувства, чужеродные, такие отталкивающие в своей неправильности, точно не могли принадлежать ему. Но он их ощущал. Так ясно и четко, как ощущал сейчас подкатывающую к горлу тошноту.
Может, надо послушать Франциска и сходить наконец к психиатру?
Если еще не поздно, конечно.
Иван резко поднялся с постели, отчего голова слегка закружилась. Рубашка промокла от пота и неприятно липла к телу. Воздух в комнате казался спертым и затхлым.
"Странно, - отметил про себя Иван, - я вроде проветривал перед сном."
С трудом поднявшись с постели, Брагинский нехотя пошлепал к окну, ступая босыми ногами по чуть слышно поскрипывающему паркету. Он всегда ходил босиком, потому что тапочки в этом доме вечно куда-то исчезали. На памяти Ивана это была уже четвертая пара. Просто магия.
Старая деревянная рама натужно скрипнула, впуская в комнату свежий воздух. Мужчина облокотился на широкий подоконник, задумчиво скользя взглядом по запыленному стеклу.
"Надо бы окна помыть, - чуть отстранено подумал Иван. - Надо, да все как-то недосуг. Оля приедет, будет ругаться."
Вспоминая ворчливую и такую дотошную в своей заботе сестру, Брагинский лишь слабо улыбнулся. Взгляд упал на мятую пачку сигарет, сиротливо лежащую в углу. Мужчина почти машинально вытащил сигарету, щелкнул дешевой пластмассовой зажигалкой, которую всегда носил с собой, и закурил. Никотин привычно заполнил легкие. Иван попытался выпустить дым колечком, но закашлялся. Рядом недовольно мявкнул Иван Васильевич. Этот наглый толстый кот был единственным его сожителем в огромной трехкомнатной квартире.
"Ну все же приятно, что хоть кто-то может разделить со мной кров."
- Ну что, зверюга, пойдем перекусим? - нарочито бодро сказал Брагинский, привычным жестом убирая упавшую на глаза пепельную челку.
"Надо хоть как-то отвлечься от этих тягостных мыслей. Пойти что ли напиться в одиночестве, как последний алкаш? Или все же позвать эту французскую морду..."
***
Определенно, свежий труп не лучшее начало недели.
Так думал Гилберт Байлшмидт, тоскливо оглядывая пока еще полупустую улочку на окраине города. Ничего примечательного - спальный район, расписанные граффити и нецензурными словами стены, разбитые фонари, пара лавочек, на которых обычно вечерами восседает подвыпившая молодежь. И труп в сей спокойный, даже скучный пейзаж, никак не вписывался.
На самом деле, полиции было не до смеха, потому как этот "красавчик" был уже шестым. Не так давно, несмотря на все усилия, информация просочилась в прессу, и теперь весь город стоял на ушах, обсуждая неуловимого маньяка, которого прозвали, в лучших традициях фильмов ужасов, Потрошителем.
Банально и избито, но зато соответствует действительности. Убийца виртуозно орудовал ножом, кромсая плоть своих жертв и складывая куски тела в подобие розы. Эстет хренов.
И вот, еще один.
Четыре утра, мать вашу. А кто-то вместо того чтобы спать, делает из людей нарезку.
Гилберт уже на подходе представил, как получит в штык от начальства. И не прогадал. Керкленд и так был на взводе, а после того, как произошла утечка информации жюрналюгам, как с цепи сорвался. С другой стороны, его можно понять, начальник отдела все-таки. Если кому и отдуваться за всех, так это Артуру.
- Ну и что у нас тут? - нарочито равнодушно осведомился Гилберт, подходя к месту происшествия. Он и так догадывался, что увидит.
- Свежачок, - мрачно улыбаясь отозвался Андре и пакостно хихикнул.
Керкленд, стоящий рядом, окинул судебного фотографа тяжелым взглядом. Гилберт хмыкнул. Ему нравилось странное чувство юмора этого мрачного и неопрятного мужчины, к тому же он был весьма умен, что нехотя признавал даже сам Керкленд. Впрочем, Андре выглядел так, будто по нему самому психушка плачет.
- Ну так что? Опять наш Потрошитель? - Проворчал Гилберт, с недовольством ежась от пронизывающего ветра; март выдался на удивление холодным даже для здешних краев.
- Опять, - мрачно процедил Керкленд, нервно закуривая и выпуская в воздух струю ароматного дыма. - Почерк тот же. Следы асфиксии. Жертва сначала удушена и уже потом выпотрошена. И опять "роза" из внутренностей. Связь между жертвами пока не обнаружена, никакого общего типажа не наблюдается. Что руководит этим маньяком, пока остается только догадываться.
- Что, вообще никаких зацепок?
- Ты меня спрашиваешь об этом? - рявкнул Артур, - Это вы мне должны сказать, как его поймать! А мы пока ни сном ни духом! А этот выродок продолжает убивать!
- Ну-ну, босс. Мы же стараемся, - примирительно улыбнулся Антонио. - Судебный психиатр ведь составил психологический портрет?
- Да, Кику уже просмотрел нужные материалы. Байлшмидт! - внезапно рявкнул Артур. - Ты назначен ответственным по этому делу. Поэтому беседовать с Хондой тебе.
- Слушаюсь, - вяло отозвался немец, криво усмехнувшись в ответ на ободряющую улыбку Тони и почти сочувствующий взгляд Андре. Француз по какой-то причине недолюбливал их штатного психиатра.
В последний раз окинув взглядом место преступления, Байлшмидт уверенной походкой направился к черному "сидану". Ну что ж, здравствуй, новая рабочая неделя. Здравствуйте, новые жмурики.
***
Пояснения:
Асфиксия - удушение.
Андре - 2р!Франция
Задание Гилберта и веселые соседи
читать дальшеК сожалению, ничего внятного Кику не сказал. Очередной психопат, мотивы пока просматриваются смутно. Жертвы абсолютно разные, начиная с внешности и заканчивая привычками и социальным положением.
- ... Это мужчина, от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Скорее всего, европеец. Довольно замкнутый и крайне осторожный... - продолжал нудно вещать Хонда.
- Ты понимаешь, что у нас под это описание полстраны подходит? - Гилберт уже четвертую сигарету прикурил, нервно выстукивая пальцами какой-то неясный ритм о столешницу.
- Я все понимаю, Гилберт-сан, - вежливо отозвался японец, сделав вид, что не заметил, как Байлшмидт поморщился; - Но и вы меня поймите. Психиатрия - это наука, а не гадание на кофейной гуще, и сказать что-то большее, имея такую информацию...
- Так, ладно. - альбинос махнул рукой, - придется идти к Артуру ни с чем. Опять головомойку устроит.
Кику проводил его сочувственным взглядом и напоследок вежливо попросил Гилберта передать Артуру просьбу "зайти на чай". Гилберт, в свою очередь, подумал, что Керкланду сейчас не чай нужен, а хороший коньяк.
***
Артур хмуро прожигал взглядом свежий номер одной небезызвестной газетенки.
За полгода было десять жертв, и это только те, кого нашли. Начальство периодически устраивало разнос, но эффекта ноль. Позже связь все же нашли, но, к сожалению, не оперативники, а дотошные журналисты.
Альфред Ф. Джонс - ведущий корреспондент одной второсортной газетенки. Вернее, был им, пока не начал писать статьи о серийных убийцах. Теперь его материал с удовольствием принимала любая газета. Изворотливый ублюдок.
Именно он первым провел параллель между убийствами и книгами популярного писателя Ивана Брагинского. Про самого Ивана он до этого писал и не раз. И если раньше он хотя бы пытался завуалировать ту грязь, которой поливал Брагинского, то теперь практически в открытую называл его маньяком.
- Как? Как, мать вашу, этот журналюга узнает все раньше нас?! - от злобного взгляда Керкланда передернуло даже устойчивого к таким головомойкам Гилберта.
- Босс, у него просто нюх какой-то... - попытался оправдаться Антонио.
- А вам нюх на что? Вы легавые или кто?! - Пылающий гнев перешел в холодную ярость, - Этот парень - одна большая заноза в заднице полиции. В нашей с вами заднице, я понятно излагаю? Короче, еще один такой конфуз, и мы все можем переводиться в Сибирь.
Убедившись, что его речь возымела нужный эффект, Артур немного успокоился.
- Мне поступило задание сверху. Теперь широкой публике стало известна ситуация с Иваном Брагинским.
Официальная основная версия: этот маньяк - поклонник Ивана. Копирует убийства с описания в книгах. Так же Брагинскому назначили охрану.
- И кто у нас такой везунчик? - осклабился Гилберт.
- Ты, Байлшмидт. Я рад, что у тебя столько энтузиазма, - ехидно отозвался Артур.
По кабинету прокатилась волна смешков.
- Что?! Да почему чуть что, так сразу я?! - возмутился альбинос.
- Возражения не принимаются. - отрезал Керкленд, одарив подчиненных тяжелым взглядом. - Вам смешно? Мне нет. У нас и так мало людей, а теперь еще этого "мальчика" тридцатилетнего сторожить.
- А почему к нему такое особое отношение? Только потому, что он писатель? - подала голос Лиза, единственная дама в коллективе.
- Правильно мыслишь, Элизабет, - похвалил Артур, - Он генеральский внучек. Выводы делайте сами, господа.
- Что, серьезно? - Тони сделал круглые глаза.
- Серьезнее некуда. Мороз Святослав Игоревич знаком вам? - с издевкой протянул Керкленд.
Святослав Игоревич был знаком всем. Суровый мужчина с колючим взглядом и белыми от седины волосами. Он был отставным генералом и преподавателем криминалистики в полицейской академии, выпускники которой сидели в данный момент в кабинете и предавались не самым радужным воспоминаниям о своей учебе.
- Мда уж. Ну, может он не похож на своего деда, - попыталась утешить Гилберта Хедервари.
- Я бы не стал на это рассчитывать, - мстительно отозвался Артур. - Приятно провести время, Байлшмидт. Я надеюсь, мне не придется отчитываться перед генералом Морозом за его внука.
- Так точно, - хмуро процедил сквозь зубы Гилберт, мысленно желая себе утопиться.
Ну, спасибо, Артур, удружил.
***
Ваня с тоской пришел к выводу, что идти в магазин таки придется. Хлеб давно закончился и пельмени тоже. А еще кошачий корм. Нет, ради пельменей он бы не поднялся с дивана, но перед котом было как-то стыдно.
В итоге, мужчина решил не переодеваться, а пойти прямо так - в джинсах и футболке, только любимый сиреневый шарф повязал на шею. Уже выйдя за дверь, вспомнил, что и мусор надо бы вынести, но переть назад в хату было откровенно лень. Успокоив совесть отговоркой, что возвращаться - плохая примета, Иван пружинистым легким шагом направился вниз.
На лестничной площадке четвертого этажа(сам он жил на пятом) Брагинский нос к носу столкнулся со своим соседом-металлистом. Роланд обладал довольно недружелюбным, даже, агрессивным характером. Но почему-то при виде Ивана он терялся и начинал краснеть, как первоклассник.
Вот и сейчас повторился привычный сценарий. Роланд ругался с очередным соседом, который явно не разделял любовь к хард-року и металлу, и писателя не заметил. Но вот, дверь соседской квартиры захлопнулась, и брюнет, послав напоследок мятого мужика в тельняшке к чьей-то там матери, обернулся, и, узрев Ивана, чуть не уронил свою электрогитару.
- З-здравствуйте. - Роланд сделал странный жест рукой, который обычно делают люди, носящие очки, но потом, видимо, вспомнил, что носит линзы. - А вы, как всегда, ходите так бесшумно.
"Не то пожурил, не то комплимент сделал." - Иван чуть недоуменно приподнял брови.
Роланд еще больше занервничал. Брагинского всегда удивляло, как этот молодой человек, разговаривающий так, будто полжизни провел в местах не столь отдаленных, при нем начинает излагать свои мысли литературным языком, при этом отчаянно краснея.
- Добрый день, - Ваня подарил Роланду свою фирменную улыбку, явно унаследованную от одного небезызвестного в определенных кругах генерала.
Обычно эта улыбка заставляла людей сразу же вспоминать о каких-то неотложных делах, но на соседа снизу почему то имела совершенно другое воздействие.
Румянец на щеках брюнета стал еще гуще. Буркнув что-то вроде "подождите минутку", Роланд влетел в квартиру, хлопнув дверью, но буквально через секунду появился вновь и молниеносно впихнул в руки Ивану немного помятый букет подсолнухов, после чего, подхватив оставленную на полу гитару, скрылся.
"Ну, дела... Что у всех за обострение по весне?"
Ваня еще с полминуты изумленно смотрел на закрытую дверь, почему-то твердо уверенный, что за ним наблюдают, после чего, пожав плечами, начал спускаться по лестнице.
***
Примечания:
Роланд - 2Р!Австрия
Алые цветы и знакомство
читать дальшеИван растеряно смотрел на дверь в свою квартиру, как будто видел ее в первый раз. Нет, как раз с дверью все было в порядке. А вот букет красных маргариток вызывал странное тревожное чувство.
Брагинский решительно тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. Цветы выглядели утонченно и высокомерно, а ярко-красный цвет нервировал. В отличии от безобидных подсолнухов, врученных Роландом, маргаритки смотрелись как-то хищно.
"Что за ересь в голову лезет", - Иван вытащил букет, привязанный атласной золотой лентой к ручке двери.
Никакой записки в нем не обнаружилось. Впрочем, от этого более дружелюбным подарок не стал.
- У меня сегодня просто цветочный день какой-то... - со вздохом протянул мужчина. Подобное внимание лестно, конечно, но не в свете последних событий.
Иван уже было собирался зайти в квартиру, но почувствовал, как плечо сжала чья-то рука, и чуть не вскрикнул от неожиданности. Резко обернувшись, он встретился взглядом с холодными серо-голубыми глазами.
- Николай?! - одновременно с облегчением и настороженностью воскликнул мужчина.
Молодой парень, стоявший напротив Ивана, вполне мог бы сойти за какую-нибудь модель. Красивое бледное лицо, стройная фигура, подчеркнутая приталенным пальто и немного длинноватые светлые волосы. Николай Арловский работал в том же издательстве, что и Брагинский, литературным агентом, и частенько к нему приходил.
Правда, всегда внезапно и даже без звонка.
- Прошу прощения, я не хотел вас напугать, - улыбка у Арловского тоже была странной. Не то что бы неискренней, но какой-то пугающей. Когда он улыбался людям, глаза его были все так же холодны и равнодушны. Иван, впрочем, был редким исключением, к нему юноша относился куда теплее.
- Да что ты! Все нормально... Я не испугался, это просто от неожиданности. Ты так незаметно подошел...
"Еще бы себя в этом убедить", - мрачно подумал Иван. На самом деле, он испугался и еще как. Будешь тут спокоен, когда по улицам маньяк шастает и цветочки шлет.
По какой-то причине Брагинский решил, что маргаритки отправил тот самый "поклонник", про которого говорил детектив Керкленд. С этим вспыльчивым англичанином Ивану пришлось пообщаться по долгу службы - генерал Мороз, прознав о столь неприятной ситуации, поднял на уши всю полицию.
"Кажется, этот Керкленд меня считает маньяком. И чего так взъелся на меня. Наверное, тоже у деда учился" - с тоской подумал мужчина, в который раз убеждаясь, что иногда иметь в родственниках генерала со связями совсем не здорово.
Николай тоже обратил свое внимание на букеты. По маргариткам он мазнул равнодушным взглядом, а на подсолнухи посмотрел по началу удивленно, а потом с нарастающим презрением.
- Я смотрю, вам поклонники цветы уже на дом шлют...
Обычно, цветы присылали в редакцию, поскольку адрес Ивана не разглашался. Хотя многих фанатов это не останавливало...
- Да вот, кто-то умудрился узнать адрес, - Иван чуть смущенно улыбнулся, пытаясь разрядить напряженную атмосферу. - А ты какими судьбами ко мне, Коля?
Николай оторвал взгляд от подсолнухов и, посмотрев Брагинскому прямо в глаза, холодно улыбнулся(Иван чуть заметно передернулся).
- Я вам бумаги принес от Франциска, там что-то нужно подписать, - Арловский протянул ему большой конверт из грубой коричневой бумаги. В таких обычно отправляли рукописи.
- А он тебя, стало быть, сделал мальчиком на побегушках? Ты ему не позволяй на шею садиться, ты же знаешь Франца не первый год, ему только волю дай, всю работу свалит на других, - Иван мягко улыбнулся, вспомнив приятеля. - На чай зайдешь?
***
Гилберт с трудом сдерживался от нецензурных выражений. Мало того, что из него няньку сделали для тридцатилетнего мужика, так еще и поселили к нему. Мол круглосуточное наблюдение и прочее. Артур, впрочем, дал ему понять, что за Брагинским нужен глаз да глаз - слишком уж подозрительна вся это книжная подоплека.
В душе Гилберт не верил, что Брагинский на такое способен. Ну не идиот же он, чтобы убивать по собственным книжкам! Да на него в первую очередь и подумают!
Еще его нервировали шуточки Лизаветы по поводу сожительства с этим писакой. Кажется, она сказала что-то вроде "засиделся ты в девках, фриц", что послужило причиной всеобщего веселья на собрании. Даже Керкланд улыбнулся.
А теперь Байлшмидт засел в пробке. Машина двигалась просто с черепашьей скоростью. Благо сейчас не лето, жары особо нет, можно даже сказать, прохладно. Это несколько скрашивало положение.
Гилберт еще раз посмотрел на уже порядком измятую бумажку. Изящным, удивительно красивым почерком Артура, был выведен адрес Брагинского. Гилберта немного удивило, что писатель жил не в центре, в каком-нибудь престижном комплексе, а в старинном доме, чуть ли не царских времен.
Когда он таки добрался до места назначения, его взору предстал огромный парк, подобно лесу обступивший старый дом.
"Черт, да это просто идеальное место для маньяка. Убил и сразу есть где закопать. Наверняка в этом парке ни один труп можно найти, если поискать" - отметил про себя немец.
Подъезд был чистым, но несколько прокуренным. На стенах подстертые граффити и признания в любви пополам с обличительным надписями в духе "Васька - мудак". К всему прочему, криво повешенный листок извещал, что лифт не работает, поднимайтесь, господа хорошие, пешком.
Гилберт кряхтя таки дополз до пятого этажа, про себя отмечая, что за сиденьем в офисе подрастерял форму. На этаже было стандартно четыре квартиры - четыре разномастные двери свидетельствовали об этом. Если верить записке, Иван жил в квартире со зловещим номером 66, которая находилась за железной внушительного вида дверью.
Нажав кнопку звонка, альбинос недовольно поморщился от резкой трели. С минуту стояла тишина, после чего за дверью послышалось копошение, потом приглушенные ругательства и звяканье цепочки. Судя по скорости открытия двери, хозяин компенсировал отсутствие глазка на двери внушительными замками.
Наконец дверь распахнулась, выпуская хозяина квартиры.
Гилберт до этого видел Брагинского исключительно на фотографиях в газетах, которые ему подсунула Лиза. На них он казался собранным, хотя и немного отстраненным молодым мужчиной. Поэтому Гилберт был немного не готов увидеть высоченного парня в сиреневой футболке с Чебурашкой(!) и тапочках-зайчиках. К тому же, несмотря на внушительный рост и далеко не хрупкое телосложение, у Ивана было абсолютно детское, наивное выражение лица.
- Э-э-м. Здравствуйте. Я Гилберт Байлшмидт. Мне поручено вас охранять, - немного сбивчиво сказал альбинос. Почему-то под взглядом этих странных, сиреневых глаз мысли путались, а язык будто онемел.
Лицо Ивана озарила очаровательная улыбка.
- А, так это вы. Я, признаться, забыл, что ко мне должны были приставить охрану. Это все дедушка... - на секунду на лицо Ивана как-будто набежала тень, а улыбка стала немного угрожающей. Холодная пугающая аура расползалась вокруг. Кажется, даже температура упала на пару градусов.
Но это длилось буквально полминуты, после чего так же быстро исчезло. Гилберт почувствовал, как по спине пробежал табун мурашек.
"Итить меня за ногу! Да у него аура, как у его дедули!"
- Я Иван Брагинский, хотя, вы и так это знаете. Ну что же, проходите, - писатель снова сиял нежной улыбкой, от которой хотелось утопиться в ближайшем пруду.
Гилберт мысленно постучал по дереву и сплюнул через левое плечо. Трижды.
"Мда. Вот это я конкретно попал."
Примечания:
На языке цветов:
алые маргаритки - восхищение красотой того, кому дарят цветы
подсолнухи - чистые помыслы, возвышенные чувства
Чаепитие и пианист
читать дальшеГилберт с интересом разглядывал обстановку. Большая квартира с высоченными потолками навевала воспоминания о детстве. Он сам жил в подобной, правда, она была коммуналкой. А в этих хоромах Иван, очевидно, жил один.
В воздухе ощущался какой-то особенный запах старины, будто дыхание прошлого. Здесь так причудливо сочеталось старое и новое: огромный плазменный телевизор с мебелью, оставшейся явно еще с совковых времен, новые красивые книги в блестящих обложках и древние фолианты, покрытые пылью, черно-белые фотографии в массивных рамах и буквально дышащий новизной компьютер.
Контраст на контрасте. Как и сам хозяин.
Из ностальгических мыслей его вырвал приятный голос Ивана, который до этого шуршал чем-то на кухне, а теперь протиснулся в комнату, толкнув дверь бедром - руки были заняты двумя чашкам размером с небольшое ведерко.
Гилберт подмечал, что подобная манера ношения чашек присуща таким иррациональным людям, как Иван. Артуру, например, даже в голову не пришло бы нести гостю чай подобным образом. Он, скорее всего, поставил бы чашки на поднос или принес по одной. Или, зная характер шефа, послал бы за чаем Гилберта, что еще более вероятно.
- Я надеюсь, вы любите чай с малиной, а то я забыл вас спросить... - немного смущенно сказал Брагинский. - Я сейчас еще пирожков принесу.
Только после этой фразы детектив осознал, что он сегодня, по-хорошему, ничего не ел. Мерзкие булочки из буфета в участке он за еду не считал. Живот предательски заурчал, а Байлшмидт почувствовал, как к щекам прилила кровь. Иван тихонько, но беззлобно рассмеялся.
Пирожки оказались действительно вкусными. Горячий чай согревал. Обстановка дома внушала какое-то чувство защищенности. Сам хозяин напоминал большого кота, который вот-вот начнет урчать.
На самом деле, Гилберту это не нравилось. Он слишком быстро расслабился. Эта уютная обстановка обволакивала его плотным коконом, путала мысли, стремительно убивала присущее ему чувство настороженности и недоверия. Они с Иваном только познакомились, а уже было ощущение, как будто они старые друзья, и такие вот посиделки с чашкой ароматного чая, пахнувшего ягодами, и горячими пирожками у них в порядке вещей. Старая добрая традиция.
- Гилберт, а как вас по батюшке? - мягко улыбаясь спросил Иван, кутаясь в клетчатый плед.
- Э... Рихардович. - с трудом выйдя из нирваны отозвался альбинос.
- Значит Гилберт Рихардович. Очень звучно. - Иван, казалось, посмеивается над ним.
- Звучит по-идиотски. Зовите просто Гилберт. Или можно Гил. - Байлшмидт с раздражением ощутил, как кровь снова прилила к щекам.
Писатель сделал вид, что не заметил заалевших скул своего собеседника. Он с характерным звуком размешивал в чашке сахар, и, казалось, это занятие его полностью поглотило. Гилберт признался себе в том, что ему совсем не хочется рушить эту приятную атмосферу, но дела есть дела.
- Послушайте, Иван, мне необходимо поговорить с вами о сложившейся ситуации.
- Вы о тех несчастных, убитых в точности, как в моих книгах? - сиреневые глаза таинственно мерцали, но лицо мужчины оставалось таким же доброжелательно-бесстрастным.
- Да, о них. У вас есть хоть какие-то предположения о том, кто мог быть убийцей?
- Да кто угодно. Любой больной человек, прочитавший мои книги. Гилберт, я понимаю, что вас поселили ко мне не только для моей безопасности. Я ведь тоже не вчера родился и знаю, как это выглядит со стороны. Я готов вам доказать свою невиновность.
- Никто вас не подозревает. Но, сами понимаете...
- Понимаю, - Иван печально улыбнулся. - Давайте, к слову, на "ты", раз уж мы будем сожителями на неопределенный срок. Я сейчас вам подготовлю спальное место. Кровать у меня одна, но диван довольно широкий. Мне, правда, неловко вас на диван определять...
- Конечно, давай на "ты", - Гилберт расслабленно улыбнулся. Иван, на первый взгляд показавшийся странным, вроде был нормальным парнем, и это порадовало Гила. Ему не хотелось думать о Брагинском как о маньяке. - Благодарю. Насчет дивана можешь не беспокоится, я привык спать в любых условиях.
- Даже так. Ну тогда ладно. Только если на тебя ночью прыгнет Иван Васильевич, не пугайся. А то он привык как царь на диване почивать.
- Кто?!
Словно услышав хозяина, в комнату вальяжной походкой "вплыл" толстенный котяра и, обдав Байлшмидта презрительным взглядом, продефилировал в сторону стола.
"Нифига себе теленок! Сколько ж он весит?" - Гилберт прикинул, что если такая туша приземлится на тебя во время сна, то так и концы отдать недолго от испуга.
Кот, словно почувствовав мысли гостя, обернулся, и, убедившись, что Гилберт смотрит на него, показательно поточил когти о кресло. А когти были весьма внушительные.
"А вот хрена с два я тебе уступлю, шерсти кусок!"
Война за диван началась.
***
Звуки фортепьяно заполняли комнату печальной мелодией. Молодой мужчина, сидящий за инструментом, казалось, полностью погрузился в музыку, уйдя от реальности. Он был несколько опечален. Последние его творения вышли неудачными. Мужчина склонялся к мысли, что дело в качестве материала. Похоже, такие жалкие тараканы, даже попав в руки к мастеру, не могут стать чем-то по-настоящему значимым.
- Опять сидишь в одиночестве?
Этот голос... Мужчина чуть заметно поморщился. Он не любил, когда его отвлекали от мыслей о прекрасном. Но этот человек, кажется, его ничуть не боялся. Это подкупало.
- Судя по всему, твоя социопатия прогрессирует... - меж тем продолжал рассуждать вслух собеседник.
- Ну, тебе виднее. Это же ты у нас специалист в области психологии, не так ли? - усмешка скользнула по губам и почти сразу же исчезла, уступив место привычному равнодушию.
Ответом ему был ехидный смешок.
- У меня для тебя есть кое-что интересное.
- Хм?
Высокая фигура вышла из тени. Старый стол надсадно скрипнул, когда на него опустился ноутбук. Пару щелчков мыши, и на экране появилось окошко с видео.
Снималось явно любителем, да еще и, судя по качеству, на камеру мобильного телефона. На заднем плане были слышны смешки и возмущенные возгласы, но сам объектив был направлен на то, что при ближайшем рассмотрении напоминало человеческую фигуру.
- И что это?
- Да так. Детки веселятся. Но ты и сам видишь, как это вовремя. Можно обернуть в свою пользу. Не стоит упускать такой шанс.
С минуту мужчина молчал. Его собеседник уже начал думать, что он опять ушел в себя, но холодный голос проронил:
- Я подумаю.
Комнату снова заполнили звуки музыки. Какая-то легкая, но печальная мелодия плавно перешла в реквием. Эти давящие, тяжелые звуки как нельзя лучше соответствовали настроению играющего.
Фигура снова отступила в темноту. Он свое дело закончил. Остальное не его забота. Он и так достаточно рискует.
Уже спускаясь по лестнице, мужчина услышал, как резко оборвалась мелодия, а через пару секунд раздался характерный звук ломающегося ноутбука. Последнее время подобные внезапные вспышки ярости стали почти привычными.
И все же нужно за ним присматривать.
Беты (редакторы): sad_blood_prince
Фэндом: Hetalia: Axis Powers
Пэйринг или персонажи: Гилберт/Иван(Пруссия/Россия), Николай/Иван(male!Беларусь/Россия), тонкими намеками Франциск/Артур
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Драма, Детектив, Экшн (action), Психология, Даркфик, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие, Нецензурная лексика
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе.
Описание:
Иван молодой и успешный писатель, его детективные истории наполнены леденящими кровь описаниями изощренных убийств. В городе появляется маньяк убивающий точно так, как описано в книгах, а Ивана мучают реалистичные сновидения в которых он видит эти убийства. Гилберт офицер полиции, которого официально приставили охранять Ивана, а неофициально "пасти", потому как он главный подозреваемый. А Иван уже и сам начинает сомневаться в своей невиновности...
Посвящение:
Тебе, мой пельмешек
Публикация на других ресурсах:
с моего разрешения
Примечания автора:
Я замутил детектив с расчлененкой. Я молодец.
Пролог. Новая жертва
читать дальшеКровь. Повсюду кровь. Она вязкая и густая, лениво, будто нехотя вытекает из рваной раны, распускается на асфальте алым цветком. Металлический запах забивается в ноздри, проникает под кожу, как паразит. Эта кровь еще хранит отголоски жизни, она теплая как парное молоко, и такая же восхитительная на вкус. Ее терпкий аромат ложится последним штрихом на этом этюде.
Идеально.
Тело лежит в неестественной позе, как поломанная кукла. Глаза мертвеца холодные и пустые, такие обычно бывают у дохлой рыбы, как будто подернутые белесой пленкой. На лице застыла гримаса ужаса. Говорят, после смерти черты лица меняются, разглаживаются, становятся мягче, как будто человек с жизнью отпускает все свои страхи и тревоги. Что за ерунда. Мужчина брезгливо осмотрел распростертое на земле тело. Сейчас он чувствовал злорадное удовлетворение. Просто еще один кусок мяса, что еще час назад был человеком. Ну хоть на что-то ты сгодился.
Гордись.
Как хрупка человеческая жизнь. Люди как тараканы: они живут, копошатся, плодятся. Омерзительно. Большинство из них даже не достойно того, чтобы умереть красиво. Пусть будут благодарны, что он сделал из них произведение искусства. Вложил душу, превратив эти жалкие искалеченные тела в нечто возвышенное.
И все же в этот раз вышло не так хорошо как в прошлый. Наверное, этот мусор настолько жалкий, что даже мое искусство не способно его возвысить. Жаль. Но ничего, я думаю ему все равно понравится...
***
Иван проснулся от уже ставшего привычным чувства падения. Как будто проваливаешься в бездну, тонешь в зыбучих песках. Он уже и не помнил, когда спал нормально в последний раз. Стоило закрыть глаза, как в сознании всплывали чудовищные видения искалеченных тел. Трупы, страшно изломанные, с застывшими на лицах гримасами ужаса, они напоминали марионеток, чьи веревки, закрепленные на пальцах кукловода, были безжалостно разрезаны, и куклы осели грудой мусора.
На языке осел омерзительный привкус горечи. Он как будто все еще был там, на пустынной улице. Стоял над тем, что было когда-то живым человеком, и ощущал ликование. Восторг. И эти чувства, чужеродные, такие отталкивающие в своей неправильности, точно не могли принадлежать ему. Но он их ощущал. Так ясно и четко, как ощущал сейчас подкатывающую к горлу тошноту.
Может, надо послушать Франциска и сходить наконец к психиатру?
Если еще не поздно, конечно.
Иван резко поднялся с постели, отчего голова слегка закружилась. Рубашка промокла от пота и неприятно липла к телу. Воздух в комнате казался спертым и затхлым.
"Странно, - отметил про себя Иван, - я вроде проветривал перед сном."
С трудом поднявшись с постели, Брагинский нехотя пошлепал к окну, ступая босыми ногами по чуть слышно поскрипывающему паркету. Он всегда ходил босиком, потому что тапочки в этом доме вечно куда-то исчезали. На памяти Ивана это была уже четвертая пара. Просто магия.
Старая деревянная рама натужно скрипнула, впуская в комнату свежий воздух. Мужчина облокотился на широкий подоконник, задумчиво скользя взглядом по запыленному стеклу.
"Надо бы окна помыть, - чуть отстранено подумал Иван. - Надо, да все как-то недосуг. Оля приедет, будет ругаться."
Вспоминая ворчливую и такую дотошную в своей заботе сестру, Брагинский лишь слабо улыбнулся. Взгляд упал на мятую пачку сигарет, сиротливо лежащую в углу. Мужчина почти машинально вытащил сигарету, щелкнул дешевой пластмассовой зажигалкой, которую всегда носил с собой, и закурил. Никотин привычно заполнил легкие. Иван попытался выпустить дым колечком, но закашлялся. Рядом недовольно мявкнул Иван Васильевич. Этот наглый толстый кот был единственным его сожителем в огромной трехкомнатной квартире.
"Ну все же приятно, что хоть кто-то может разделить со мной кров."
- Ну что, зверюга, пойдем перекусим? - нарочито бодро сказал Брагинский, привычным жестом убирая упавшую на глаза пепельную челку.
"Надо хоть как-то отвлечься от этих тягостных мыслей. Пойти что ли напиться в одиночестве, как последний алкаш? Или все же позвать эту французскую морду..."
***
Определенно, свежий труп не лучшее начало недели.
Так думал Гилберт Байлшмидт, тоскливо оглядывая пока еще полупустую улочку на окраине города. Ничего примечательного - спальный район, расписанные граффити и нецензурными словами стены, разбитые фонари, пара лавочек, на которых обычно вечерами восседает подвыпившая молодежь. И труп в сей спокойный, даже скучный пейзаж, никак не вписывался.
На самом деле, полиции было не до смеха, потому как этот "красавчик" был уже шестым. Не так давно, несмотря на все усилия, информация просочилась в прессу, и теперь весь город стоял на ушах, обсуждая неуловимого маньяка, которого прозвали, в лучших традициях фильмов ужасов, Потрошителем.
Банально и избито, но зато соответствует действительности. Убийца виртуозно орудовал ножом, кромсая плоть своих жертв и складывая куски тела в подобие розы. Эстет хренов.
И вот, еще один.
Четыре утра, мать вашу. А кто-то вместо того чтобы спать, делает из людей нарезку.
Гилберт уже на подходе представил, как получит в штык от начальства. И не прогадал. Керкленд и так был на взводе, а после того, как произошла утечка информации жюрналюгам, как с цепи сорвался. С другой стороны, его можно понять, начальник отдела все-таки. Если кому и отдуваться за всех, так это Артуру.
- Ну и что у нас тут? - нарочито равнодушно осведомился Гилберт, подходя к месту происшествия. Он и так догадывался, что увидит.
- Свежачок, - мрачно улыбаясь отозвался Андре и пакостно хихикнул.
Керкленд, стоящий рядом, окинул судебного фотографа тяжелым взглядом. Гилберт хмыкнул. Ему нравилось странное чувство юмора этого мрачного и неопрятного мужчины, к тому же он был весьма умен, что нехотя признавал даже сам Керкленд. Впрочем, Андре выглядел так, будто по нему самому психушка плачет.
- Ну так что? Опять наш Потрошитель? - Проворчал Гилберт, с недовольством ежась от пронизывающего ветра; март выдался на удивление холодным даже для здешних краев.
- Опять, - мрачно процедил Керкленд, нервно закуривая и выпуская в воздух струю ароматного дыма. - Почерк тот же. Следы асфиксии. Жертва сначала удушена и уже потом выпотрошена. И опять "роза" из внутренностей. Связь между жертвами пока не обнаружена, никакого общего типажа не наблюдается. Что руководит этим маньяком, пока остается только догадываться.
- Что, вообще никаких зацепок?
- Ты меня спрашиваешь об этом? - рявкнул Артур, - Это вы мне должны сказать, как его поймать! А мы пока ни сном ни духом! А этот выродок продолжает убивать!
- Ну-ну, босс. Мы же стараемся, - примирительно улыбнулся Антонио. - Судебный психиатр ведь составил психологический портрет?
- Да, Кику уже просмотрел нужные материалы. Байлшмидт! - внезапно рявкнул Артур. - Ты назначен ответственным по этому делу. Поэтому беседовать с Хондой тебе.
- Слушаюсь, - вяло отозвался немец, криво усмехнувшись в ответ на ободряющую улыбку Тони и почти сочувствующий взгляд Андре. Француз по какой-то причине недолюбливал их штатного психиатра.
В последний раз окинув взглядом место преступления, Байлшмидт уверенной походкой направился к черному "сидану". Ну что ж, здравствуй, новая рабочая неделя. Здравствуйте, новые жмурики.
***
Пояснения:
Асфиксия - удушение.
Андре - 2р!Франция
Задание Гилберта и веселые соседи
читать дальшеК сожалению, ничего внятного Кику не сказал. Очередной психопат, мотивы пока просматриваются смутно. Жертвы абсолютно разные, начиная с внешности и заканчивая привычками и социальным положением.
- ... Это мужчина, от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Скорее всего, европеец. Довольно замкнутый и крайне осторожный... - продолжал нудно вещать Хонда.
- Ты понимаешь, что у нас под это описание полстраны подходит? - Гилберт уже четвертую сигарету прикурил, нервно выстукивая пальцами какой-то неясный ритм о столешницу.
- Я все понимаю, Гилберт-сан, - вежливо отозвался японец, сделав вид, что не заметил, как Байлшмидт поморщился; - Но и вы меня поймите. Психиатрия - это наука, а не гадание на кофейной гуще, и сказать что-то большее, имея такую информацию...
- Так, ладно. - альбинос махнул рукой, - придется идти к Артуру ни с чем. Опять головомойку устроит.
Кику проводил его сочувственным взглядом и напоследок вежливо попросил Гилберта передать Артуру просьбу "зайти на чай". Гилберт, в свою очередь, подумал, что Керкланду сейчас не чай нужен, а хороший коньяк.
***
Артур хмуро прожигал взглядом свежий номер одной небезызвестной газетенки.
За полгода было десять жертв, и это только те, кого нашли. Начальство периодически устраивало разнос, но эффекта ноль. Позже связь все же нашли, но, к сожалению, не оперативники, а дотошные журналисты.
Альфред Ф. Джонс - ведущий корреспондент одной второсортной газетенки. Вернее, был им, пока не начал писать статьи о серийных убийцах. Теперь его материал с удовольствием принимала любая газета. Изворотливый ублюдок.
Именно он первым провел параллель между убийствами и книгами популярного писателя Ивана Брагинского. Про самого Ивана он до этого писал и не раз. И если раньше он хотя бы пытался завуалировать ту грязь, которой поливал Брагинского, то теперь практически в открытую называл его маньяком.
- Как? Как, мать вашу, этот журналюга узнает все раньше нас?! - от злобного взгляда Керкланда передернуло даже устойчивого к таким головомойкам Гилберта.
- Босс, у него просто нюх какой-то... - попытался оправдаться Антонио.
- А вам нюх на что? Вы легавые или кто?! - Пылающий гнев перешел в холодную ярость, - Этот парень - одна большая заноза в заднице полиции. В нашей с вами заднице, я понятно излагаю? Короче, еще один такой конфуз, и мы все можем переводиться в Сибирь.
Убедившись, что его речь возымела нужный эффект, Артур немного успокоился.
- Мне поступило задание сверху. Теперь широкой публике стало известна ситуация с Иваном Брагинским.
Официальная основная версия: этот маньяк - поклонник Ивана. Копирует убийства с описания в книгах. Так же Брагинскому назначили охрану.
- И кто у нас такой везунчик? - осклабился Гилберт.
- Ты, Байлшмидт. Я рад, что у тебя столько энтузиазма, - ехидно отозвался Артур.
По кабинету прокатилась волна смешков.
- Что?! Да почему чуть что, так сразу я?! - возмутился альбинос.
- Возражения не принимаются. - отрезал Керкленд, одарив подчиненных тяжелым взглядом. - Вам смешно? Мне нет. У нас и так мало людей, а теперь еще этого "мальчика" тридцатилетнего сторожить.
- А почему к нему такое особое отношение? Только потому, что он писатель? - подала голос Лиза, единственная дама в коллективе.
- Правильно мыслишь, Элизабет, - похвалил Артур, - Он генеральский внучек. Выводы делайте сами, господа.
- Что, серьезно? - Тони сделал круглые глаза.
- Серьезнее некуда. Мороз Святослав Игоревич знаком вам? - с издевкой протянул Керкленд.
Святослав Игоревич был знаком всем. Суровый мужчина с колючим взглядом и белыми от седины волосами. Он был отставным генералом и преподавателем криминалистики в полицейской академии, выпускники которой сидели в данный момент в кабинете и предавались не самым радужным воспоминаниям о своей учебе.
- Мда уж. Ну, может он не похож на своего деда, - попыталась утешить Гилберта Хедервари.
- Я бы не стал на это рассчитывать, - мстительно отозвался Артур. - Приятно провести время, Байлшмидт. Я надеюсь, мне не придется отчитываться перед генералом Морозом за его внука.
- Так точно, - хмуро процедил сквозь зубы Гилберт, мысленно желая себе утопиться.
Ну, спасибо, Артур, удружил.
***
Ваня с тоской пришел к выводу, что идти в магазин таки придется. Хлеб давно закончился и пельмени тоже. А еще кошачий корм. Нет, ради пельменей он бы не поднялся с дивана, но перед котом было как-то стыдно.
В итоге, мужчина решил не переодеваться, а пойти прямо так - в джинсах и футболке, только любимый сиреневый шарф повязал на шею. Уже выйдя за дверь, вспомнил, что и мусор надо бы вынести, но переть назад в хату было откровенно лень. Успокоив совесть отговоркой, что возвращаться - плохая примета, Иван пружинистым легким шагом направился вниз.
На лестничной площадке четвертого этажа(сам он жил на пятом) Брагинский нос к носу столкнулся со своим соседом-металлистом. Роланд обладал довольно недружелюбным, даже, агрессивным характером. Но почему-то при виде Ивана он терялся и начинал краснеть, как первоклассник.
Вот и сейчас повторился привычный сценарий. Роланд ругался с очередным соседом, который явно не разделял любовь к хард-року и металлу, и писателя не заметил. Но вот, дверь соседской квартиры захлопнулась, и брюнет, послав напоследок мятого мужика в тельняшке к чьей-то там матери, обернулся, и, узрев Ивана, чуть не уронил свою электрогитару.
- З-здравствуйте. - Роланд сделал странный жест рукой, который обычно делают люди, носящие очки, но потом, видимо, вспомнил, что носит линзы. - А вы, как всегда, ходите так бесшумно.
"Не то пожурил, не то комплимент сделал." - Иван чуть недоуменно приподнял брови.
Роланд еще больше занервничал. Брагинского всегда удивляло, как этот молодой человек, разговаривающий так, будто полжизни провел в местах не столь отдаленных, при нем начинает излагать свои мысли литературным языком, при этом отчаянно краснея.
- Добрый день, - Ваня подарил Роланду свою фирменную улыбку, явно унаследованную от одного небезызвестного в определенных кругах генерала.
Обычно эта улыбка заставляла людей сразу же вспоминать о каких-то неотложных делах, но на соседа снизу почему то имела совершенно другое воздействие.
Румянец на щеках брюнета стал еще гуще. Буркнув что-то вроде "подождите минутку", Роланд влетел в квартиру, хлопнув дверью, но буквально через секунду появился вновь и молниеносно впихнул в руки Ивану немного помятый букет подсолнухов, после чего, подхватив оставленную на полу гитару, скрылся.
"Ну, дела... Что у всех за обострение по весне?"
Ваня еще с полминуты изумленно смотрел на закрытую дверь, почему-то твердо уверенный, что за ним наблюдают, после чего, пожав плечами, начал спускаться по лестнице.
***
Примечания:
Роланд - 2Р!Австрия
Алые цветы и знакомство
читать дальшеИван растеряно смотрел на дверь в свою квартиру, как будто видел ее в первый раз. Нет, как раз с дверью все было в порядке. А вот букет красных маргариток вызывал странное тревожное чувство.
Брагинский решительно тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. Цветы выглядели утонченно и высокомерно, а ярко-красный цвет нервировал. В отличии от безобидных подсолнухов, врученных Роландом, маргаритки смотрелись как-то хищно.
"Что за ересь в голову лезет", - Иван вытащил букет, привязанный атласной золотой лентой к ручке двери.
Никакой записки в нем не обнаружилось. Впрочем, от этого более дружелюбным подарок не стал.
- У меня сегодня просто цветочный день какой-то... - со вздохом протянул мужчина. Подобное внимание лестно, конечно, но не в свете последних событий.
Иван уже было собирался зайти в квартиру, но почувствовал, как плечо сжала чья-то рука, и чуть не вскрикнул от неожиданности. Резко обернувшись, он встретился взглядом с холодными серо-голубыми глазами.
- Николай?! - одновременно с облегчением и настороженностью воскликнул мужчина.
Молодой парень, стоявший напротив Ивана, вполне мог бы сойти за какую-нибудь модель. Красивое бледное лицо, стройная фигура, подчеркнутая приталенным пальто и немного длинноватые светлые волосы. Николай Арловский работал в том же издательстве, что и Брагинский, литературным агентом, и частенько к нему приходил.
Правда, всегда внезапно и даже без звонка.
- Прошу прощения, я не хотел вас напугать, - улыбка у Арловского тоже была странной. Не то что бы неискренней, но какой-то пугающей. Когда он улыбался людям, глаза его были все так же холодны и равнодушны. Иван, впрочем, был редким исключением, к нему юноша относился куда теплее.
- Да что ты! Все нормально... Я не испугался, это просто от неожиданности. Ты так незаметно подошел...
"Еще бы себя в этом убедить", - мрачно подумал Иван. На самом деле, он испугался и еще как. Будешь тут спокоен, когда по улицам маньяк шастает и цветочки шлет.
По какой-то причине Брагинский решил, что маргаритки отправил тот самый "поклонник", про которого говорил детектив Керкленд. С этим вспыльчивым англичанином Ивану пришлось пообщаться по долгу службы - генерал Мороз, прознав о столь неприятной ситуации, поднял на уши всю полицию.
"Кажется, этот Керкленд меня считает маньяком. И чего так взъелся на меня. Наверное, тоже у деда учился" - с тоской подумал мужчина, в который раз убеждаясь, что иногда иметь в родственниках генерала со связями совсем не здорово.
Николай тоже обратил свое внимание на букеты. По маргариткам он мазнул равнодушным взглядом, а на подсолнухи посмотрел по началу удивленно, а потом с нарастающим презрением.
- Я смотрю, вам поклонники цветы уже на дом шлют...
Обычно, цветы присылали в редакцию, поскольку адрес Ивана не разглашался. Хотя многих фанатов это не останавливало...
- Да вот, кто-то умудрился узнать адрес, - Иван чуть смущенно улыбнулся, пытаясь разрядить напряженную атмосферу. - А ты какими судьбами ко мне, Коля?
Николай оторвал взгляд от подсолнухов и, посмотрев Брагинскому прямо в глаза, холодно улыбнулся(Иван чуть заметно передернулся).
- Я вам бумаги принес от Франциска, там что-то нужно подписать, - Арловский протянул ему большой конверт из грубой коричневой бумаги. В таких обычно отправляли рукописи.
- А он тебя, стало быть, сделал мальчиком на побегушках? Ты ему не позволяй на шею садиться, ты же знаешь Франца не первый год, ему только волю дай, всю работу свалит на других, - Иван мягко улыбнулся, вспомнив приятеля. - На чай зайдешь?
***
Гилберт с трудом сдерживался от нецензурных выражений. Мало того, что из него няньку сделали для тридцатилетнего мужика, так еще и поселили к нему. Мол круглосуточное наблюдение и прочее. Артур, впрочем, дал ему понять, что за Брагинским нужен глаз да глаз - слишком уж подозрительна вся это книжная подоплека.
В душе Гилберт не верил, что Брагинский на такое способен. Ну не идиот же он, чтобы убивать по собственным книжкам! Да на него в первую очередь и подумают!
Еще его нервировали шуточки Лизаветы по поводу сожительства с этим писакой. Кажется, она сказала что-то вроде "засиделся ты в девках, фриц", что послужило причиной всеобщего веселья на собрании. Даже Керкланд улыбнулся.
А теперь Байлшмидт засел в пробке. Машина двигалась просто с черепашьей скоростью. Благо сейчас не лето, жары особо нет, можно даже сказать, прохладно. Это несколько скрашивало положение.
Гилберт еще раз посмотрел на уже порядком измятую бумажку. Изящным, удивительно красивым почерком Артура, был выведен адрес Брагинского. Гилберта немного удивило, что писатель жил не в центре, в каком-нибудь престижном комплексе, а в старинном доме, чуть ли не царских времен.
Когда он таки добрался до места назначения, его взору предстал огромный парк, подобно лесу обступивший старый дом.
"Черт, да это просто идеальное место для маньяка. Убил и сразу есть где закопать. Наверняка в этом парке ни один труп можно найти, если поискать" - отметил про себя немец.
Подъезд был чистым, но несколько прокуренным. На стенах подстертые граффити и признания в любви пополам с обличительным надписями в духе "Васька - мудак". К всему прочему, криво повешенный листок извещал, что лифт не работает, поднимайтесь, господа хорошие, пешком.
Гилберт кряхтя таки дополз до пятого этажа, про себя отмечая, что за сиденьем в офисе подрастерял форму. На этаже было стандартно четыре квартиры - четыре разномастные двери свидетельствовали об этом. Если верить записке, Иван жил в квартире со зловещим номером 66, которая находилась за железной внушительного вида дверью.
Нажав кнопку звонка, альбинос недовольно поморщился от резкой трели. С минуту стояла тишина, после чего за дверью послышалось копошение, потом приглушенные ругательства и звяканье цепочки. Судя по скорости открытия двери, хозяин компенсировал отсутствие глазка на двери внушительными замками.
Наконец дверь распахнулась, выпуская хозяина квартиры.
Гилберт до этого видел Брагинского исключительно на фотографиях в газетах, которые ему подсунула Лиза. На них он казался собранным, хотя и немного отстраненным молодым мужчиной. Поэтому Гилберт был немного не готов увидеть высоченного парня в сиреневой футболке с Чебурашкой(!) и тапочках-зайчиках. К тому же, несмотря на внушительный рост и далеко не хрупкое телосложение, у Ивана было абсолютно детское, наивное выражение лица.
- Э-э-м. Здравствуйте. Я Гилберт Байлшмидт. Мне поручено вас охранять, - немного сбивчиво сказал альбинос. Почему-то под взглядом этих странных, сиреневых глаз мысли путались, а язык будто онемел.
Лицо Ивана озарила очаровательная улыбка.
- А, так это вы. Я, признаться, забыл, что ко мне должны были приставить охрану. Это все дедушка... - на секунду на лицо Ивана как-будто набежала тень, а улыбка стала немного угрожающей. Холодная пугающая аура расползалась вокруг. Кажется, даже температура упала на пару градусов.
Но это длилось буквально полминуты, после чего так же быстро исчезло. Гилберт почувствовал, как по спине пробежал табун мурашек.
"Итить меня за ногу! Да у него аура, как у его дедули!"
- Я Иван Брагинский, хотя, вы и так это знаете. Ну что же, проходите, - писатель снова сиял нежной улыбкой, от которой хотелось утопиться в ближайшем пруду.
Гилберт мысленно постучал по дереву и сплюнул через левое плечо. Трижды.
"Мда. Вот это я конкретно попал."
Примечания:
На языке цветов:
алые маргаритки - восхищение красотой того, кому дарят цветы
подсолнухи - чистые помыслы, возвышенные чувства
Чаепитие и пианист
читать дальшеГилберт с интересом разглядывал обстановку. Большая квартира с высоченными потолками навевала воспоминания о детстве. Он сам жил в подобной, правда, она была коммуналкой. А в этих хоромах Иван, очевидно, жил один.
В воздухе ощущался какой-то особенный запах старины, будто дыхание прошлого. Здесь так причудливо сочеталось старое и новое: огромный плазменный телевизор с мебелью, оставшейся явно еще с совковых времен, новые красивые книги в блестящих обложках и древние фолианты, покрытые пылью, черно-белые фотографии в массивных рамах и буквально дышащий новизной компьютер.
Контраст на контрасте. Как и сам хозяин.
Из ностальгических мыслей его вырвал приятный голос Ивана, который до этого шуршал чем-то на кухне, а теперь протиснулся в комнату, толкнув дверь бедром - руки были заняты двумя чашкам размером с небольшое ведерко.
Гилберт подмечал, что подобная манера ношения чашек присуща таким иррациональным людям, как Иван. Артуру, например, даже в голову не пришло бы нести гостю чай подобным образом. Он, скорее всего, поставил бы чашки на поднос или принес по одной. Или, зная характер шефа, послал бы за чаем Гилберта, что еще более вероятно.
- Я надеюсь, вы любите чай с малиной, а то я забыл вас спросить... - немного смущенно сказал Брагинский. - Я сейчас еще пирожков принесу.
Только после этой фразы детектив осознал, что он сегодня, по-хорошему, ничего не ел. Мерзкие булочки из буфета в участке он за еду не считал. Живот предательски заурчал, а Байлшмидт почувствовал, как к щекам прилила кровь. Иван тихонько, но беззлобно рассмеялся.
Пирожки оказались действительно вкусными. Горячий чай согревал. Обстановка дома внушала какое-то чувство защищенности. Сам хозяин напоминал большого кота, который вот-вот начнет урчать.
На самом деле, Гилберту это не нравилось. Он слишком быстро расслабился. Эта уютная обстановка обволакивала его плотным коконом, путала мысли, стремительно убивала присущее ему чувство настороженности и недоверия. Они с Иваном только познакомились, а уже было ощущение, как будто они старые друзья, и такие вот посиделки с чашкой ароматного чая, пахнувшего ягодами, и горячими пирожками у них в порядке вещей. Старая добрая традиция.
- Гилберт, а как вас по батюшке? - мягко улыбаясь спросил Иван, кутаясь в клетчатый плед.
- Э... Рихардович. - с трудом выйдя из нирваны отозвался альбинос.
- Значит Гилберт Рихардович. Очень звучно. - Иван, казалось, посмеивается над ним.
- Звучит по-идиотски. Зовите просто Гилберт. Или можно Гил. - Байлшмидт с раздражением ощутил, как кровь снова прилила к щекам.
Писатель сделал вид, что не заметил заалевших скул своего собеседника. Он с характерным звуком размешивал в чашке сахар, и, казалось, это занятие его полностью поглотило. Гилберт признался себе в том, что ему совсем не хочется рушить эту приятную атмосферу, но дела есть дела.
- Послушайте, Иван, мне необходимо поговорить с вами о сложившейся ситуации.
- Вы о тех несчастных, убитых в точности, как в моих книгах? - сиреневые глаза таинственно мерцали, но лицо мужчины оставалось таким же доброжелательно-бесстрастным.
- Да, о них. У вас есть хоть какие-то предположения о том, кто мог быть убийцей?
- Да кто угодно. Любой больной человек, прочитавший мои книги. Гилберт, я понимаю, что вас поселили ко мне не только для моей безопасности. Я ведь тоже не вчера родился и знаю, как это выглядит со стороны. Я готов вам доказать свою невиновность.
- Никто вас не подозревает. Но, сами понимаете...
- Понимаю, - Иван печально улыбнулся. - Давайте, к слову, на "ты", раз уж мы будем сожителями на неопределенный срок. Я сейчас вам подготовлю спальное место. Кровать у меня одна, но диван довольно широкий. Мне, правда, неловко вас на диван определять...
- Конечно, давай на "ты", - Гилберт расслабленно улыбнулся. Иван, на первый взгляд показавшийся странным, вроде был нормальным парнем, и это порадовало Гила. Ему не хотелось думать о Брагинском как о маньяке. - Благодарю. Насчет дивана можешь не беспокоится, я привык спать в любых условиях.
- Даже так. Ну тогда ладно. Только если на тебя ночью прыгнет Иван Васильевич, не пугайся. А то он привык как царь на диване почивать.
- Кто?!
Словно услышав хозяина, в комнату вальяжной походкой "вплыл" толстенный котяра и, обдав Байлшмидта презрительным взглядом, продефилировал в сторону стола.
"Нифига себе теленок! Сколько ж он весит?" - Гилберт прикинул, что если такая туша приземлится на тебя во время сна, то так и концы отдать недолго от испуга.
Кот, словно почувствовав мысли гостя, обернулся, и, убедившись, что Гилберт смотрит на него, показательно поточил когти о кресло. А когти были весьма внушительные.
"А вот хрена с два я тебе уступлю, шерсти кусок!"
Война за диван началась.
***
Звуки фортепьяно заполняли комнату печальной мелодией. Молодой мужчина, сидящий за инструментом, казалось, полностью погрузился в музыку, уйдя от реальности. Он был несколько опечален. Последние его творения вышли неудачными. Мужчина склонялся к мысли, что дело в качестве материала. Похоже, такие жалкие тараканы, даже попав в руки к мастеру, не могут стать чем-то по-настоящему значимым.
- Опять сидишь в одиночестве?
Этот голос... Мужчина чуть заметно поморщился. Он не любил, когда его отвлекали от мыслей о прекрасном. Но этот человек, кажется, его ничуть не боялся. Это подкупало.
- Судя по всему, твоя социопатия прогрессирует... - меж тем продолжал рассуждать вслух собеседник.
- Ну, тебе виднее. Это же ты у нас специалист в области психологии, не так ли? - усмешка скользнула по губам и почти сразу же исчезла, уступив место привычному равнодушию.
Ответом ему был ехидный смешок.
- У меня для тебя есть кое-что интересное.
- Хм?
Высокая фигура вышла из тени. Старый стол надсадно скрипнул, когда на него опустился ноутбук. Пару щелчков мыши, и на экране появилось окошко с видео.
Снималось явно любителем, да еще и, судя по качеству, на камеру мобильного телефона. На заднем плане были слышны смешки и возмущенные возгласы, но сам объектив был направлен на то, что при ближайшем рассмотрении напоминало человеческую фигуру.
- И что это?
- Да так. Детки веселятся. Но ты и сам видишь, как это вовремя. Можно обернуть в свою пользу. Не стоит упускать такой шанс.
С минуту мужчина молчал. Его собеседник уже начал думать, что он опять ушел в себя, но холодный голос проронил:
- Я подумаю.
Комнату снова заполнили звуки музыки. Какая-то легкая, но печальная мелодия плавно перешла в реквием. Эти давящие, тяжелые звуки как нельзя лучше соответствовали настроению играющего.
Фигура снова отступила в темноту. Он свое дело закончил. Остальное не его забота. Он и так достаточно рискует.
Уже спускаясь по лестнице, мужчина услышал, как резко оборвалась мелодия, а через пару секунд раздался характерный звук ломающегося ноутбука. Последнее время подобные внезапные вспышки ярости стали почти привычными.
И все же нужно за ним присматривать.
@темы: Франция/Англия, фанфик, Моя писанина, Беларусь/Россия, Пруссия/Россия, Яой(слеш), "Искажение", Hetalia Axis Powers